Экспресс-интервью Игоря Мизраха о войне и необходимости мирных переговоров

Игорь Мизрах ответил на вопросы Вадима Черного

Анализы различных процессов и ситуаций, которые опубликовал за полгода большой войны Мизрах Игорь Аркадьевич, смело можно выделять в отдельный информационно-публицистический жанр. Умение Мизраха говорить просто о сложном и увлекательно о скучном отмечалось читателями и экспертами давно, но с началом русского нашествия он, как нам кажется, достиг совершенства в этой области.

Игорь Мизрах нашел то удивительное сочетание глубокого знания и легкого стиля, благодаря которому миллионы читателей и зрителей выяснили для себя, кто борется за власть в кремле, трезво оценили исходящую от путина ядерную угрозу и разобрались с запутанной ситуацией на рынке криптовалют, не будучи экспертами в данных вопросах и даже и не особенно ими интересуясь. 

Игорь Аркадьевич Мизрах согласился поговорить с нами, и мы решили использовать нашу встречу с ним, чтобы прояснить один из непростых моментов, постоянно возникающих в информационном поле.

Вадим Черный: — Добрый день, Игорь Аркадьевич. Любая беседа с вами ломает каноны жанра и границы хрономеража, поэтому сегодня мы решили ограничиться рассмотрением одного конкретного вопроса. Вы не против?

Игорь Мизрах: — Я за, лучше разобраться в чем-то одном, чем запутаться во многом. Спрашивайте.

— Спрашиваю. Возможно, вы заметили, что каждый сюжет, в котором упоминаются переговоры с россией, вызывает сотни, если не тысячи гневных откликов. Похоже, украинцы уверены, что разговаривать с путинным это изначально зрада или, как минимум, пустая трата времени. Тем не менее, и Президент, и Подоляк, и западные политики редко, но регулярно напоминают Нации о том, что война с рф должна закончиться переговорами. Что вы на это скажете?

— Если коротко, то да, война с рф закончится переговорами.

— А если не коротко? Ведь понятно, что возмущает людей. Россия разрушает наши города, пытает пленных и свирепствует на временно оккупированных территориях. О чем с ней можно договариваться? Как можно простить и забыть такое?

— Вы хотите обсудить эмоциональную сторону вопроса?

— Нет, конечно. Простите. Вопрос звучит так: считаете ли вы возможными переговоры с россией в том или ином виде?

 — Конечно. Мы же делаем это не для русских, а для себя. Мы не пытаем пленных, не сжигаем русские города и соблюдаем обычаи и законы войны. Точно так же мы закончим эту войну переговорами с побежденным врагом, потому что так делает цивилизованный мир. Соблюдение военных конвенций и традиций это не наша слабость, как может показаться, а наоборот.

— И что, Игорь Мизрах-аналитик и Игорь Мизрах-человек едины в этом вопросе?

 — Ну, конечно. Пожалуй, сейчас во мне больше говорит адвокат. Смотрите, перед судом порой предстают настоящие чудовища. Вспомните хотя бы Чекатило. Но, если человек насиловал детей и после этого перерезал им горло, то это не значит, что закон поступит с ним зеркально. Его будут кормить, брить, лечить, дадут ему адвоката и чистую одежду. На строгость приговора это не повлияет, но до его вступления в силу в отношении преступника будут соблюдены все нормы человеческой жизни.

— Аналогия понятна, но давайте вернемся к нашей теме. Переговоры с врагом о капитуляции это традиция или закон?

 — Это традиция, ставшая нормой международного права. Такой порядок окончания войны старше Украины, России, всех европейских государств и, тем более, соединенных Штатов. Сегодня процедура капитуляции закреплена в Гаагской конвенции 7-го года. 1907-го, конечно. Если многовековая традиция стала законом, то это значит, что она проверена временем, опытом многих поколений и не должна нарушаться.

— А что важнее, по-вашему, важней, традиция или закон?

 — Конечно, традиция. Политические системы меняются, законы переписываются, а вековые понятия продолжают управлять мировоззрением людей и жизнью общества. Чем больше законодательство основывается на традициях, тем оно крепче. Закон, который противоречит народным убеждениям, это изначально репрессивный закон, основанный на силе власти и бесправии гражданина.

— Как в россии.

-Да, как в россии.

— Вы противоречите сами себе, Игорь Аркадьевич. Зачем и как вести переговоры со страной-преступником, сделавшей репрессии нормой жизни? Причем, и для захваченных территорий, и для собственного населения?

 — Вы спросили, зачем и как? Отвечаю. Затем, чтобы убедительно закончить войну. А как, лучше рассмотреть на примере. Для этого можно вспомнить любую войну, но лучше всего, пожалуй, Вторую Мировую. Мир содрогнулся от преступлений гитлеровцев, казалось, что победившим союзникам не с кем и не о чем договариваться. Кроме того, были штурмом взяты бункер Гитлера и Рейхсканцелярия. Казалось бы, какие переговоры! Тем не менее, они были проведены и стали победной точкой для миллионов людей во всем мире.

— По вашему, даже взяв кремль, следует жать руку путину за столом переговоров?

 — Нет, конечно. Жать руку врагу, который капитулировал, вообще не обязательно. Кроме того, путин, как и Гитлер, вряд ли доживет до этого момента. От Третьего Рейха капитуляцию подписывал генерал Кейтель. Вильгельм Кейтель, командующий сухопутными силами Вермахта. Кстати говоря, тот еще персонаж. Короткий рассказ о нем поможет нашему разговору. Армейскими кличками генерала были Лакейтель и Кивающий Осел. 30 апреля 45 года он пытался бежать, переодевшись женщиной, но его поймали красноармейцы. Совершенно случайно, кстати говоря. Затем Вильгельм Кейтель, солидный, в монокле, вошел в историю, подписав Акт о капитуляции гитлеровской Германии, а чуть позднее Нюрнбергский трибунал приговорил его к виселице за военные преступления.

— Как интересно!

— Да, интересно. И показательно. Один и тот же человек командовал огромной военной группировкой врага, переодевался в женскую одежду, чтобы сбежать, подписывал капитуляцию под вспышками фотоаппаратов, а затем был повешен за нарушение обычаев войны. И некая карикатурность этого образа не отменяет исторического масштаба его действий.

— Я повторю свой вопрос. Согласен ли Игорь Мизрах-гражданин с Мизрахом-аналитиком относительно того, что русские должны легко отделаться?

 — Что вы хотите услышать? Конечно, я ненавижу орков, желаю им смерти и позорного поражения. Конечно, у меня болит сердце за каждого погибшего героя и убитого ребенка. И я бы наивно хотел, чтобы война закончилась парадом ВСУ на Красной площади. Но говорю я о другом. О том, что чем точнее мы будем соблюдать отработанные веками процедуры, тем убедительней и полновесней будет наша победа. К мягкотелости и прощению это не имеет никакого отношения. Проигравшая войну Германия была разделена, выплачивала огромные репарации. Правительство США три десятилетия писало школьные учебники Федеративной Республики, прямо и без стеснения говоря, что и как следует рассказывать маленьким немцам об их стране. В период оккупации пайки выдавали только после просмотра документального фильма о преступлениях немецкой нации перед человечеством. О «легко отделаться» речь не шла тогда и не идет сейчас.

— То есть, вы не видите ничего страшного в цивилизованных переговорах с русскими, я правильно понял?

— Наоборот, подобные переговоры закрепят нашу победу, придадут ей официальный статус и впишут в историю мира. Волноваться следует по поводу условий, на которых будет подписан мир с россией, а не из-за самой процедуры подписания.

— Кто, по-вашему, станет русским Кейтелем?

— Понятия не имею. Вероятнее всего, какой-нибудь русский генерал, имя которого сегодня знают только наши военные. Но, как и в случае с его немецким коллегой, подписание капитуляции не помешает ему предстать перед трибуналом за участие в преступной войне.

 — Последний вопрос, Игорь Аркадьевич. Если теоретически допустить, что владимира путина схватят живым, то его адвокат, наверняка, станет одной из самых популярных фигур на земном шаре. Мизрах Игорь согласился бы его защищать?

— Нет. Никогда и ни за что. Я люблю славу и внимание, но не до такой степени. Что бы ни сделали с путинным, он это заслужил без всякого суда и без всякого адвоката.

— Но это же не профессионально!..

— Значит, я не в достаточной степени профессионал. Слава Украине!

С И.А.Мизрахом беседовал Вадим Черный